Часть 2.
По центральной улице Лондона двигалась затянутая в черное фигура. Несмотря на обычную магловскую одежду: рубашка навыпуск поверх кожаных штанов и сапоги из змеиной кожи, Сириус выглядел весьма экзотично. Что-то заставляло встречных женщин замирать и долго смотреть вслед спешащему мужчине.
Сириус, казалось, абсолютно не замечал производимого впечатления. У него было ничтожно мало времени до отправки самолета в Бангкок - город, откуда планировалось начать поиски, а до этого еще предстояло заплатить за квартиру, расстаться с прежним бойфрендом, сообщить в мотоклуб об отъезде и, наконец, упаковать свой Харлей. То, что в целях конспирации он не брал оружия из своего аврорского арсенала, вовсе не означало, что кто-то или что-то может заставить его расстаться с мотоциклом. Он вообще крайне болезненно переносил пешие прогулки.
- Простите, сэр, - на него неуклюже налетела высокая блондинка, - я не заметила вас.
«Ага, не заметила, - Сириус раздраженно вздохнул, - все вы меня не замечаете - и те, кто тележки роняет в магазинах, и те, кто под колеса мне кидается, и…»
Дальнейшие размышления были бесцеремонно прерваны рукой, теребящей его рукав:
- Сэр?
- Да ничего, мисс, - он брезгливо скривился - у него всю жизнь было стойкое отвращение к худощавым белокурым людям обоих полов, таким как…
- Теперь я чувствую себя обязанной пригласить вас куда-то, - ее вопросительная интонация сменилась деланным безразличием, - а у меня совсем нет времени…
- Это ничего - я тоже очень спешу. Мое почтение, - едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться, он развернулся уходить. Как же мне это надоело! Наложить на себя обезображивающие чары, что ли?
А девушка еще долго смотрела ему в след, и очень странная улыбка не сходила с ее губ.

больничном крыле, как обычно, царил холод и неистребимый лекарственный запах – то есть все было практически так же, как в столь дорогих сердцу Северуса подземельях. «Не будь ситуация настолько плоха, - размышлял он, - мне бы тут даже понравилось». Но только не сегодня, когда он тихо крался к постели Сириуса, которому тот ночной инцидент стоил сломанных ребер и носа, наложения двадцати швов, а также сотрясения мозга. Хотя, как подозревал Снейп, на неделю в госпиталь Блэка уложили вовсе не телесные травмы, а нечто более глубокое, не подвластное зельям мадам Помфи.
Ага, вот и намеченная цель. У кровати, опустив голову на скрещенные руки, кто-то спал.
Опять этот вездесущий Поттер!
Северус тихо, почти не касаясь пола, приблизился к постели Сириуса. В синеватом свете ночника бледные щеки гриффиндорца с длинными полукружиями ресниц казались восковой маской. На миг сердце Снейпа забилось, как подстреленная птица: а вдруг он умер?
- Успокойся, он просто спит.
- Поттер.
- Он ждал тебя.
Снейп окинул гриффиндорца скептическим взглядом, но, решив не устраивать склок, просто еще ближе подошел к кровати Сириуса и подоткнул одеяло, не отрывая глаз от спящего. Он учился ненавидеть эти хрупкие черты, на которые страх и людская злоба еще не наложили обезображивающего клейма, темные волосы, в которых никогда не запутаться его пальцам… Влажные губы, которые никогда не будут хрипло выкрикивать его имя за секунду до того, как весь мир потеряет значение в ослепительной вспышке… Длинные пальцы, безвольно лежащие сейчас на тонком белом одеяле - им не суждено прочертить огненных линий на его спине… И никогда больше эти глаза цвета предгрозового летнего неба, не посмотрят на него так, как в тот безнадежно далекий предрождественский день.
- Снейп? - Поттер ободряющим жестом коснулся его рукава. - Все в порядке?
- Он…- пауза, - ждал меня?
- Ну, ты же знаешь Сириуса: он ничего не говорил, но постоянно смотрел на дверь, и, стоило войти кому-то в слизеринской одежде, тут же начинал разыгрывать деланное безразличие. И он несколько раз звал тебя во сне. Так что там произошло? – гриффиндорец устало потер переносицу - бессонные ночи оставили темные тени под его вечно веселыми серыми глазами, сделав много старше 13 лет.
- Ничего.
«Ничего из того, о чем я мог бы рассказать тебе», - Снейп только к сегодняшнему вечеру смог подняться с постели после того, как Люциус вдоволь наигрался с ним. И если отсутствие Блэка переживала вся школа, то недельный прогул Северуса отметила только пара преподавателей, причем вскользь брошенных слов Паркинсона о том, что Снейп неважно себя чувствует, было вполне достаточно интересующимся.
- Почему тебя не было на занятиях?
Ох уж этот дотошный Поттер!
- Болел.
- И не смог сам себе помочь? - на лице Джеймса, наконец, появилась знаменитая сияющая улыбка. – Не смеши, все знают, что ты уже сейчас можешь преподавать эти дурацкие зелья гораздо лучше нашего профессора.
Снейп оторвался от наблюдения за едва движущейся под одеялом груди Блэка и резко развернулся к Джеймсу:
- Поттер, почему тебе вечно больше всех нужно? Неужели непонятно, что ты - последний человек, перед которым я буду изливать душу? - он скептически изогнул бровь. - Если бы не ваши дурацкие игры в благородство, жизнь многих из нас была бы гораздо легче. И передай ему, - Снейп не произнес имя, опасаясь, что его голос сорвется, - чтобы больше за мной не ходил. И что больше не будет никаких дополнительных уроков по зельям. И вообще - мне осточертело его общество!
Он развернулся к двери, но выходить не спешил, ожидая возражений Поттера, но их не последовало. Уже закрывая дверь, он услышал, наконец, тихий шепот Джеймса:
- Так будет лучше, Северус, лучше для всех…


Бангкок встретил Сириуса проливным дождем. Этот город контрастов, волшебная сказка даже без магии, затягивал случайные жертвы бесконечными улочками, неожиданно переходящими одна в другую, безмолвными площадями и бесконечными храмами с плывущим колокольным перезвоном. Город, пропахший соевым соусом и креветками, дорогими магазинами и неистребимой нищетой пригородных районов.
Сойдя с самолета, Сириус моментально промок до нитки, и это несколько уменьшило мучающую его тошноту. Это ужасно - лететь 12 часов в дурацкой маггловской консервной банке, а все из-за паранойи Дамблдора, что любое волшебство оставляет след, который элементарно вычислить. И как результат - он стоит в кишащем, как муравейник, аэропорту, в мокрой маггловской одежде и комкает в руке бумажку с адресом единственного близкого ему в этом мире человека.
Ну, что ж, ради того, чтоб увидеть Рема, стоило так помучаться.
Когда Рема попросили покинуть школу, он, наконец, совершил то, к чему так стремилась его душа - ушел в братство странствующих оборотней. Эта древняя организация, насчитывающая в своих рядах не одну сотню видных волшебников, обычно устраивала длительный период адептства, но в случае с Люпином они почему-то отошли от правил, и тот принял посвящение почти сразу. Сириусу он сообщил об этом, уже будучи в храме.
Странно было думать о Реме, как о священнике, то есть о брате, ну или кто он там есть. Когда около года назад тот появился в камине Блэка в красной шерстяной хламиде до пола, с бритой головой и непонятным знаком посреди лба, Сириус решил, что это очередной розыгрыш, ведь за всеми проделками Мародеров всегда стояли мозги Рема, изобретательность Джеймса, трудолюбие Питера и безрассудная отвага Сириуса. Так что это вполне в духе Люпина – вырядиться неизвестно кем, лишь бы увидеть обалдевшее лицо друга. Нда, разговор тогда был не из легких - Сириус поежился от воспоминаний - ну и как же теперь найти этот чертов храм?
Наплевав на запреты Дамблдора, мужчина вытащил палочку и зашептал над ней компасное заклинание, после чего уже уверенно нырнул в бесконечный лабиринт улиц.
Палочка привела промокшего путника к стенам пагоды под красно-белой крышей, над которой порывы ветра терзали большой флаг с изображением волка.
- Алохомора! – и из проема распахнутой двери хлынул полумрак и приторно сладкий аромат благовоний.
Сириус разулся и босыми ногами ступил на жесткий ворс циновки. В храме царил красноватый полумрак, свет едва пробивался сквозь дым курилен. С пола поднялась тонкая фигура и птицей бросилась к Блэку, раскинув руки и замерев в нескольких сантиметрах от него. Это был Рем.

На полу камеры было небольшое углубление, сделанное, очевидно, десятками пальцев до него. Где сейчас эти люди? Снейп подполз к углублению и слизал немного воды из ямки. Жить! Странная все-таки штука тело - даже когда разум хочет лишь забвения, тело все равно твердит свое - жить, жить, жить…
Снейп, скрючившись у стены, невесело усмехнулся - почему-то он вспоминал Рема Люпина.

Вопреки общественному мнению, Снейп не мечтал провести ночь любви с оборотнем. Да, между ними были взаимные чувства, - они оба любили одного и того же человека и люто ненавидели друг друга.
Из того урока Люциуса Снейп, кроме вечного клейма малфоевского раба, страха за жизнь Блэка и бесконечных побоев, вынес одну бесценную истину - отношения между мужчинами очень даже возможны и в этом нет ничего противоестественного. И он смог, наконец, быть честным хотя бы с собой - он любил Блэка. Это не простая симпатия, не благодарность за признание равным, не «дружба навек», а именно испепеляющее желание быть с кем-то нежным, мягким, прощающим и дарящим, всегда быть рядом, постоянно прикасаться к телу любимого, чтобы верить, что это не сон... Любить Блэка? Так просто и так сложно… Люциус ясно дал понять, что если он только заподозрит, что Северус не оставил своей дурацкой дружбы с гриффиндорцами, с Блэком приключится несчастный случай, и даже папа-аврор ему не поможет. И потом, сам Сириус очень изменился по выходу из лазарета - если другие люди, впадая в депрессию, становятся замкнутыми и рыдают в подушку, то здесь наблюдался противоположный эффект: похоже, Блэк задался целью получить титул Самого Невероятного Хулигана в истории школы, и упорно шел к достижению этой цели… конечно, во время, свободное от получения титула «Секс-символ Гриффиндора».
Теперь каждое утро Снейп, в бессильной ярости сжимая кулаки, наблюдал примерно одну и ту же картину: Блэк, в обнимку с очередной растрепанной девицей, появляется со стороны гриффиндорской гостиной, его рука лениво покоится на талии той, с кем этой ночью они явно не конспекты переписывали и не к С.О.В.А готовились. И, что сильнее всего сводило слизеринца с ума – все девушки (этот извращенец Блэк не брезговал даже слизеринками, хотя в остальном относился к ним как к факультету прокаженных) выглядели УДОВЛЕТВОРЕННЫМИ! На этом утренний ритуал не заканчивался - усевшись за стол, Сириус громким шепотом комментировал Поттеру и остальным дружкам подробности проведенной ночи. Снейп не выдержал только раз - он громко поинтересовался у Люциуса, с каких пор школа превратилась в бордель, и тут же сжался под пронизывающим взглядом блондина.
А позже, проходя мимо гриффиндорского стола, услышал длинный монолог Блэка на тему того, что некоторые, являясь личной шлюхой одного… э, ну не важно кого, очень завидуют тем, кто может поиметь любого, кого пожелает. И что Снейп, скорее всего вообще просто завистливый импотент… А объекту обсуждения пришлось собрать всю волю, чтоб не нарушить неписаное правило - истинные слизеринцы не бьются в истерике посреди центрального зала.
А потом за Блэком начал ходить Люпин. Не то, чтобы они и раньше мало времени проводили вместе, но сейчас что-то изменилось - все эти прижимания, случайные касания… Обострившееся обоняние Снейпа улавливало исходящие от золотоголазого гриффиндорца феромоны желания, только пустоголовый Блэк, слишком занятый разыгрыванием из себя центра Вселенной, не хотел этого замечать - его жизнь сплошь состояла из бесконечных квиддичных побед, идиотских ночных проделок и постоянных усилий по поддержанию своего реноме самого сексуального парня в школе. Высокий, стройный, синеглазый, с улыбкой, за которую практически все девушки (да и половина парней школы) были готовы пройти по раскаленным углям, он обладал потрясающим чувством юмора, за что ему прощались подчас слишком жестокие шутки. Если Филч замечал его во время ночного обхода, то прятался вовсе не гриффиндорец - это бедный ключник, прижимая к груди несчастную миссис Норрис, спешил скрыться позорным бегством. А уж сколько раз доставалось несчастным слизеринцам! Тогдашний декан Слизерина, преподававший темные искусства (предмет убрали с приходом Дамблдора на пост директора), написал, наверное, сотни писем с просьбой исключить Поттера и его банду. Но, как не странно, в большинстве своем, школа любила этих разгильдяев, а об их квиддичных успехах было известно далеко за пределами Хогвартса.
Любимым развлечением Снейпа того времени, помимо ночной слежки за поттеровской бандой, было наблюдение за гриффиндорской раздевалкой после матчей. Он всегда уходил незадолго до окончания игры, пробирался на чердак и, наложив одностороннее заклинание прозрачности на доски пола, готовился к длительному ожиданию. Была у Блэка привычка, довольно странная для такого любителя восхищенного внимания: после матча он не выходил к фанатам, как остальные, а сидел в раздевалке, привалившись к стене, с закрытыми глазами, словно анализируя поединок. И Снейп наблюдал за ним: в эти минуты на лице гриффиндорца не было обычного брезгливого выражения, которое появилось после той стычки у башни и последовавшими за ней слухами (не беспочвенными, впрочем), что Снейп - личная Малфоевская шлюха.
В тот день был один из редких матчей, проигранных Гриффиндором. Разочарованные и усталые болельщики давно покинули стадион, и только Сириус в расстегнутой до пояса куртке сидел на скамейке, запустив пальцы в длинные распущенные волосы. Эта поза тихого отчаянья вызвала в Снейпе желание хоть на секунду скинуть привычную маску, наплевать на вечный страх перед Люциусом, перед отцом, подойти к Сириусу, обнять его, прижать к груди и спрятать ото всех бед. Слизеринец сжал пальцы в кулак: «Нет»!
Блэк откинул голову и посмотрел наверх, у Северуса перехватило дыхание - секунду они смотрели друг другу прямо в глаза. Если бы он не знал, что заклинание работает только в одну сторону…
Оба вздрогнули от звука открывшейся двери - на пороге стоял Рем.
- Сириус, ты не виноват, - Ремус всегда выглядел старше своих лет, было что-то неуловимо печальное во всем его облике.
- Ох, Рем, тот последний бладжер вполне можно было отбить. Джеймс злится на меня?
- Я не видел его после игры - Лили сразу утащила его куда-то. Но не думаю, что он сердится, - опять этот влажный взгляд, - по-моему, он вообще не умеет этого делать.
Сириус передернул плечами и поморщился:
- Руки просто отваливаются, - он растирал правое предплечье, - и почему с земли мы походим на порхающих бабочек, когда как на самом деле приходиться вкалывать, как отряду домовых эльфов?
Рем сидел рядом, карие глаза горели лихорадочным светом - он словно принимал какое-то невероятно важное решение, способное изменить всю его жизнь.
- Сириус? Хочешь, я разомну тебе плечи? Ты же знаешь, когда я… ну, потом все так болит, вот я и научился.
Блэк молча снял куртку и лег на скамейку лицом вниз.
Рем судорожно вздохнул и прикоснулся кончиками пальцев к буграм мышц под загорелой кожей:
- Сириус? Я сяду сверху?
Какое-то неясное мычание в ответ. Рем сел на поясницу друга, плотно охватив ногами его талию, и начал медленно водить ладонями по спине - вверх, вниз. Пробежал пальцами вдоль позвоночника, круговыми движениям растирая напряженные мышцы.
Снейп раздирал в клочья край шелковой мантии - таких мук он не испытывал никогда.
Рем ускорял движения, его длинные пальцы терзали нежную кожу, проникали глубже, выгоняя, усталость и горечь поражения. Блэк, казалось, спал - длинные волосы мягко покачивались в такт движениям рук Люпина.
Рем несколько раз с силой надавил на позвонки, вызывая резкий хруст, погладил выпирающие лопатки, и, наклонив голову к самому затылку, подул на тонкие волоски на шее.
Сириус что-то сонно пробормотал, и осмелевший гриффиндорец провел кончиком языка по чуть выступающей косточке в основании шеи. Сириус судорожно вздохнул и перевернулся на спину - теперь Рем сидел на его груди и смотрел расширившимися от страха и желания золотистыми глазами в недоумевающие синие.
- Рем? - Сириус протянул руку к лицу Рема и откинул прядь медовых волос. - Что ты творишь?
- Это,- Люпин прижался губами к тонко очерченной ключице, - и это, - губы скользнули по нежной коже под нижней челюстью, - и…
Он прижался к приоткрытым губам Блэка. Сириус широко распахнул глаза, а затем длинные ресницы поглотили синие омуты, и он, как в схватку, ринулся в поцелуй.
- Сири, я так боялся, так мечтал, - Люпин покрывал поцелуями любимое лицо, - думал, ты никогда не забудешь этого чертового слизеринца… Я так долго ждал…
Упоминание о нем пробудило Снейпа от ступора, он заметил, что из прокушенной в попытке сдержать крик губы бежит кровь. Боже, боже, боже!..
Мерлин Всемогущий, что же делать? Взгляд Снейпа заметался по чердаку - как уйти от этой пытки? Кто он такой, что бы помешать им? Сириус ничем ему не обязан, скорее наоборот. Только вот что делать с бешено бьющимся сердцем?.. Люпин, проклятый оборванец, как же ты посмел наложить свои загребущие лапы на что-то, принадлежащее мне?! Все эти девки, с которыми спал Сириус, были не более чем разовые игрушки, но с Ремом все будет по-другому... Снейп прошептал над полом «Фините Инкантантем», и картинка сплетающихся в объятии юношей исчезла с глаз, но перед его мысленным взором она будет стоять всегда. Он тихо выбрался через окно на улицу и бросился прочь от этого места…
Места, где умерла самая отчаянная надежда.

Высоко над землей, в окне грязного дешевого мотеля горел свет, омывая высокую тонкую фигуру с сигаретой в руке. Девушке не спалось - тонкий серп новорожденного месяца будил спящих демонов.
- И что мы имеем? - она выпустила колечко дыма в тяжелый влажный воздух за окном. - Если он не последний дурак, то не будет никакой магии, и тогда как же его искать? Хм… - в умственных данных анимага она сомневалась.
Блондинка затушила окурок о край грязной тарелки, длинные кроваво красные ногти чуть слышно цокнули по подоконнику. Она сладко потянулась - ночь, тем более, почти безлунная - ее любимое время. Пора приниматься за работу.
Ей неоднократно говорили, что наряд дешевой проститутки совсем не подходит к ее почти готически красивому лицу, убивая присущую ему одухотворенность.
- Ну и хрен с ним, - натягивая короткое красное кожаное платье и сапоги до середины бедра, она размышляла, что такая внешность как нельзя лучше соответствует тем заданиям, на которые ей снова и снова приходится отправляться. Хотя на сей раз это была ее личная инициатива. Да уж…
- Зато никто не заподозрит, что у такой шлюхи могут быть мозги, - она подмигнула своему зеркальному двойнику, - как говорится - Ave, Сaesar!..
Швейцар предупредительно распахнул перед ней дверь - надо же, оказывается в этом дурацком городе, затерявшемся среди смрадных лесов, знакомы с этикетом! Хотя сегодня она явно не тянула на девушку из высшего общества.
Начинать лучше всего с аэропорта - старый дурак, Дамблдор, скорее всего не разрешит ему использовать анимагические штучки или аппарировать. Как же они предсказуемы…
Девушка быстро шла по тротуару, и было в ее облике что-то такое, от чего пропадало желание снять ее на ночь - так выглядит гончая, идущая по следу.
-Твою мать, - она уставилась на кольцо на правой руке - здоровенный коралл пульсировал нехорошим багрянцем, - этот кретин воспользовался палочкой. Святые мученики, - она почти улыбалась, - я обожаю этого человека.
Пройдя метров пять и установив источник сигнала, она подняла руку и щелкнула пальцами. Было ли это магией или просто везением, но менее чем через минуту рядом остановилось желтое такси и шофер-негр (откуда здесь негры?) на плохом английском спросил:
- Сколько?
- А тебя, дружок, не интересует, КУДА?
Отрицательный жест.
- ОК. Мне надо найти одно место. Плачу сто сейчас, сто потом и по счетчику. По рукам?
При виде его недоумевающей гримасы девушка начала тихо проклинать выбор одежды - ну кто же знал, что все так упростится?! Она вытащила увесистую стопку зеленых банкнот, свернутых трубочкой. Дверь моментально распахнулась.
- И без шуток, - она откинулась на кожаное сидение… Во всяком случае, из них двоих хищником была именно она.
Часа два они петляли по непонятным трущобам, а кольцо все не давало четкого ответа, и блондинка начала раздражаться - стоило вернуться в мотель за более сложными приспособлениями, но как заманчиво было сделать все сразу…
Наконец подергивание усилилось, и у большой пагоды непонятного в темноте цвета превратилось в постоянное пульсирование.
- Стой. Твои деньги, - она, не глядя, протянула несколько купюр - магловедение никогда не было ее любимым предметом.
Нда… Храм. Ну что ж, они этого ожидали. Она огляделась вокруг, и уверенно направилась к ближайшему с храмом зданию. На улице царила мертвая тишина, нарушаемая только шелестом мокрых газет на асфальте… Можно было предположить, что она в том же Нью-Йорке или Лондоне.
Отвернувшись от ветра, она выудила из невероятно глубокого декольте банальное магловское приспособление, использование которого сейчас было гораздо безопаснее их наверняка прослушивающихся магических средств связи, и набрала заветные три цифры - 666.
- Я… Да… Я тоже тебя люблю… Как мы и предполагали - щенок побежал к волку. Вот и сомневайся после этого…
Очевидно, дальше следовали какие то инструкции.
- Да, папочка, я хорошая девочка. И пойду в постельку. Конец связи.
Гневно захлопнув крышку, она швырнула ни в чем не повинную трубку на землю и раздавила каблуком - общение с родственниками никогда не было легким.
- В постельку? Туда и отправлюсь, - к счастью, на улице не было ни души, иначе кому-то могло стать нехорошо с сердцем от улыбки, появившейся на ангельском лице.
А теперь можно и аппарировать.

Это был банальный маггловский бар - и какого ее сюда занесло? Ладно, она доверяла своей интуиции - ведь жива же она до сих пор?
Свиноподобный охранник окинул ее оценивающим взглядом и скорчил мерзкую рожу:
- У нас свои шлюхи, шла бы ты на улицу.
Вот черт! Опять забыла про костюмчик!
- Крошка, - она кокетливо провела 3 дюймовым ногтем по его щеке, - я похожа на шлюху? - в ее глазах сверкнуло что-то настолько недоброе, что охранник попятился.
- Э, нет, мэм, - пусть проходит, с ТАКИМИ связываться - себе дороже!
С ноги открыв дверь, девушка погрузилась в привычные запахи: виски, потные тела и марихуана.
Что ж, похоже, она опять не ошиблась. Завывания маггловской музыки и стрип-стойка с обнаженными особями обоих полов окончательно убедили ее, что она попала в родную стихию.
Щелчок пальцами - интернациональный жест работал от Аляски до Эквадора – и рядом моментально появилось узкоглазое существо с разделенными на пробор смоляными волосами и угодливым выражением лица.
- Что угодно мисси? Что желает такая прелестная молодая девушка, и… - он быстро оглядел ее одежду, - и за что она может заплатить?
То, что он отозвался на жест, говорило о многом, надо попробовать, докатилась ли их власть до этого ничтожного городка.
-Вот, - она сунула ему под нос руку и мужик, казалось, с трудом удержался от падения на колени.
- Что же вы сразу не сказали? Что пожелаете?
«Тоже мне, домовой эльф, что, думает, я крови некрещеного младенца попрошу?»
- Обычный набор.
Он провел странную посетительницу в маленькую комнату с небольшой курильней. Не многие волшебники серьезно употребляли эту дрянь, но, к сожалению, их семья стала неприятным исключением.
«Собственно, они эту забаву и придумали», - пронеслось в ее наполовину затуманенном мозгу - после курения гриба рода Ksilidas мало кому удавалось вернуться из царства грез.
Покинув заведение часа через три, когда на небе уже появлялись первые признаки наступающего рассвета, она почувствовала эту обычную после наркотического сна жажду. И ее надо было удовлетворить...
У выхода из бара курил какой-то парень, скорее всего - последний перебравший посетитель. Темные волосы. Сходство, конечно, весьма отдаленное, но выбирать-то не из чего. Маггл, по всей видимости. Даже лучше.
Она вытащила сигарету и похлопала по карманам, словно ища зажигалку. Парень среагировал как надо - предупредительно подставив руку домиком, щелкнул зажигалкой, и вспышка огня на секунду выхватила из тьмы его лицо – длинный нос, синие глаза… Последнее и решило его участь.
- Нездешняя? - хрипловатый, приятный голос.
- Не-а.
- Скучаешь?
- Да вот, не спится.
- Компанию составить? – что-то мальчик слишком настырно рвался в расставленную западню.
- К тебе или ко мне? - она уже чувствовала эту подступающую к горлу ярость, требующую насыщения.
Парень задумался было, но выпитое не позволило ему толком сосредоточиться:
- Ко мне.
Он начал лапать ее еще в лифте, а едва очутившись в комнате, повалил на грязные простыни и начал быстро срывать одежду, оставляя багровые отметины на нежной коже. Она постепенно возбуждалась, позволяя ему вести в их игре. Пока. Освободив девушку от последних лоскутков, парень резко вошел в нее и задвигался, с трудом балансируя на грани оргазма. Она тоже почувствовала приближение кульминации и переместилась, заняв привычную позу - сверху. Две, три фрикции… влажный язык скользит по запрокинутой шее, руки сжимают кожу под нижней челюстью. Еще… и еще… Предсмертный хрип жертвы сливается с судорожным вздохом девушки:
- Сириус!

В колеблющемся свете лампы, подвешенной на крюк в центре маленькой кельи, Сириус рассеянно рассматривал комнату, в которой его друг проводит дни и ночи уже больше года. На полу – тонкая циновка, прикрытая мягкой простыней, грубый столик с глиняным тазиком, полотенце. Никакого намека на окна или украшения. Хотя… На стене, прямо над ложем висит небольшой серебряный знак – бесконечность; точно такой же вытатуирован на лбу Ремуса. Блэк долго смотрел на стену, силясь понять, почему оборотень, избегающий любого контакта с серебром, повесил его здесь.
- Чтобы всегда помнить о бесконечности пропасти, разделяющей нас с людьми. И если мы посмеем забыть об этом, достаточно прикоснуться - и на ладони останется огненный отпечаток, - Ремус протянул руку ладонью вверх - судя по свежим и уже зарубцевавшимся шрамам, он часто прибегал к этому напоминанию.
- Ремус, Ремус, - Сириус присел на циновку, по-турецки скрестив ноги, - зачем ты это сделал? Ведь в детстве ты так боялся других оборотней, а теперь…
- А теперь я стал старше. И понял, что как бы я ни старался, мне никогда не стать своим среди людей, я все равно буду считаться лишь вторым сортом, - он невесело усмехнулся. - Только в детстве кажется, что любые препятствия ерунда, а мечты сбываются.
- Рем…
- Тс-с, - Люпин присел рядом, - не говори ничего. Ты не виноват. Это был сознательный выбор.
- Если бы я… - Сириус с надеждой всматривался в лицо друга, всем сердцем моля о яростных отрицаниях, - тогда смог…
Ремус пристально смотрел ему в глаза. Как же непривычно было видеть его без обычной гривы каштановых волос! А как они скользили между пальцами… Оборотень отвернулся.
- Ты всегда говоришь не то, что думаешь, - в голосе Рема звучала печаль, - и от этого только хуже. Ладно, - он легко поднялся, - ты есть хочешь?
- А? - Сириус вынырнул из пучины воспоминаний - он словно побывал в тех днях, когда Рем еще умел смеяться, а Джеймс был рядом, и можно было в любой момент прикоснуться к его щеке, а не к холодным буквам могильной плиты. Когда он был молод. Счастлив. И вся Вселенная представлялась в виде огромного, ждущего его мешка с леденцами. И было ему… лет 12, наверное. А потом…
- …Снейп? - Рем выжидающе смотрел на друга.
- Что?.. - Сириус вздрогнул от звука проклятого имени, - что ты сказал?
- Просто проверяю, действует ли это на тебя так же, как раньше, - он стоял рядом, покачиваясь на носках и скрестив руки. - На самом деле, я спросил, уж не Снейп ли причина твоего визита?
- А-а… - некоторое облегчение в глазах, - как ты догадался?
- Сири, мы вместе уже, - Рем с деланным испугом округлил глаза, - лет 30? Ужас. И это затравленное выражение лица появляется у тебя только в одном случае. Не буду тебе напоминать, в каком.
- Не хочу сейчас говорить. Давай поедим, а потом я все расскажу.
- Ну-ну, страус, - он как никогда походил на пифию, - прячь голову в песок. У тебя есть выбор – идем в столовую или я что-нибудь наколдую.
- А твои способности улучшились? Это не будет сырое мясо? Или насекомые? Или…
- Ах ты, - Рем швырнул в него полотенце, - издеваться, да? – он птицей кинулся на веселящегося друга и повалил того на циновку, стараясь дотянуться до чувствительного живота.
- Нет, Ремус, я же боюсь щекотки, - Сириус вяло отбивался: он готов был выдержать Круцио, лишь бы Рем снова улыбался.
В результате этой веселой возни, такой странной в это сумрачное время, Сириус оказался прижатым к полу, а над ним, дюймах в 5-6, нависал оборотень со счастливым выражением лица.
- Сдаешься?
- Я? Гриффиндор не сдается! - Блэк предпринял еще пару не очень активных попыток сбросить мучителя, но это привело только к тому, что их лица еще больше сблизились.
И Сириус, закрыв глаза, сделал то, чего, очевидно, от него ожидали - потянулся губами к губам Ремуса.
- Нет! - оборотень осторожно отпрянул. - Ты не хочешь…
- Луни, - начал Сириус мягким голосом, - ты все очень усложняешь…
- Однажды я уже говорил тебе, что мы, оборотни, любим только раз. И нам нужно все - не какая-то часть, а все, целиком. И если ты когда-нибудь сможешь… Все! Пошли есть, - он открыл дверь, - а разговоры оставим на потом, - это снова был прежний Рем, все с той же печальной улыбкой в уголках глаз.

После ужина мужчины расположились в пустынной библиотеке, наполненной пугающим количеством книг и приведений - очевидно, очень немногие оборотни умирали своей смертью.
- А теперь рассказывай, - Ремус скользил взглядом по корешкам книг - после той сцены в келье он весьма неохотно встречался глазами с другом.
- А нечего, собственно рассказывать: вызвал меня Дамблдор - от гонок, кстати, оторвал! - и отправил спасать этого сальноволосого урода.
- Ой, Сири, Сири, ну мне-то не ври, ладно? - Ремус смотрел ему прямо в глаза.
- Луни, опять ты начинаешь! - теперь Блэк точно разозлился. - Что вы с Джеймсом обхаживаете меня, будто я всю жизнь страдаю от неразделенной любви к этому мерзкому уроду?! Просто смешно.
- Джеймса нет с нами, и он не может тебя обхаживать.
Гнев моментально покинул Сириуса: Джеймс… Спасибо, что напомнил…
- Кстати, как там твой крестник? Все наши секреты обнаружил? А тот ход в Хогсмид?
- Гарри сейчас не до развлечений - это ты тут, в глуши, отстал от жизни, и не в курсе, что весь волшебный мир с пеной у рта требует от мальчика невозможного. У Дамблдора почти не осталось сторонников, а эти тупоголовые увальни из министерства утверждают, что если Волдеморту отдать мальчика, то тот успокоиться, и все мы заживем долго и счастливо.
- И находятся ослы, которые в это верят?
- А что им остается делать?
- И ты собираешься проникнуть в логово зверя и спасти прекрасную принцессу? - под разъяренным взглядом анимага Люпин опасливо улыбнулся, - Все, молчу, молчу. А зачем он Дамблдору?
- А кто его знает. Я никогда не понимал и сотой части дел нашего директора, а на поверку выходило, что так и надо было. Я просто ему верю, - Сириус не любил таких бесед.
- И я, Мягколап.
Какое-то время в библиотеке царила тишина.
Затем Люпин подошел совсем близко и спросил:
- Из прежней команды кто-то остался?
Отрицательный жест.
- А?…
- Арабелла погибла в той резне, у Тибра, голову Флетчера нашли на колу в усадьбе одного из Упивающихся. Остальные - кто переметнулся в министерство, кто слишком боится афишировать прежние контакты. Все трясутся от страха: волшебный мир раскалывается на части, и большая их этих частей готова служить Лорду. Просто потому, что это означат жизнь, а все остальное - смерть.
В дверь постучали. Рем знаком приказал Блэку молчать и что-то спросил на незнакомом, каком-то отрывисто-лающем, языке. Получил ответ, и в дверь вошел мальчик, на вид - чуть постарше Гарри. Такие же непослушные черные волосы, только вот глаза тоже черные. Волчьи глаза. Хотя, может он во всех черных глазах теперь видит одно и тоже?
- Ромул, можешь говорить при нем, - Рем выглядел встревоженным.
- Сэр, там пришли трое с министерскими грамотами и требуют вас и того, кто сегодня воспользовался гостеприимством этого дома, - он осуждающе взглянул на Блэка. - Я… убирал в кабинете брата Питера и слышал весь разговор. Брат отправил меня за чаем, а я пришел к вам, - мальчик не был адептом, скорее послушником или как там у них называют готовящихся вступить в орден. Но волк уже проглядывал в каждом движении. Молодой и очень честный волк. Рем был таким, пока Сириус одним глупым поступком не перечеркнул все его мечты. Блэк вздрогнул - когда же прошлое отпустит его?
- Сириус? Надо уходить, - почему-то оборотень выглядел спокойным, - Ром, ты молодец, но теперь тебе надо бежать отсюда. Очень скоро… Не важно. Просто уходи. Вот адрес, - он что-то нацарапал на клочке бумаги, - остановишься там первое время. А потом выбирайся из страны. Ты понял?
- Ремус? - боже, этот мальчик ВЛЮБЛЕН в Люпина! Вот почему он пришел их предупредить, и плевать ему на него, Блэка. - Мы больше не увидимся?
- Пути господни неисповедимы, - он притянул к себе лохматую голову мальчишки и что-то быстро зашептал в растрепанные волосы. Блэк отвернулся - они имели право на прощание.
Он повернулся лишь на звук захлопнувшейся двери, и увидел, что Рем трет мизинец, на котором теперь явно чего-то не хватало.
- Ты отдал ему свое кольцо?
Рем молчал, с тоской глядя на дверь.
- Надо уходить. Только зайдем в мою келью - там у меня неплохой арсенал, - тень прежней улыбки скользнула по бледным губам, - никогда не знаешь, что может пригодиться.
Они тихо крались по бесконечно петляющим коридорам храма – почему-то путь в библиотеку не казался таким долгим. Как в Хогвартсе, - пришло на ум Сириусу. Только вот нет рядом Джеймса. И Питера. Питер, Питер…
В келье по-прежнему горел свет. Сириус размышлял, как же все глупо - столько лет прятаться, что-то кому-то доказывать, и как апофеоз - красться по темным бесконечным коридорам, как и 30 лет назад.
Глупо.
- Сири? Помоги мне, - Ремус сдвигал плиту под тумбочкой. - Авроры никогда не бывают бывшими.
- Но ты же не был им?
- Зато вы были, а где вы - там и я. Так что арсеналец - весь оттуда. Он начал доставать из-под досок приспособления, многие из которых Блэк видел только в муляжах и на картинках.
- Готовился к войне, Луни?
- Что-то вроде того.
- А как твое начальство отреагировало на это?
- Как-нибудь за кружечкой услад-эля я тебе расскажу о здешних нравах. Ты еще удивишься.
Вымазанный какой-то машинной смазкой, с искорками в глазах, он стал таким знакомым… Сириус с трудом сдерживался, чтоб не сжать его в объятьях и не сказать: «С возвращением». Было бы глупо, после почти 6 часов общения.
- Давай эту тряпку, - он указал на простыню, - мы все свяжем, а там разберемся. У тебя палочка-то хоть с собой? Или ты окончательно омагглился?
- С собой, - попытка выглядеть оскорбленным вышла неудачной - он и правда после выхода из Азкабана старался почти не использовать магию, как-то боязно было. Но, как говорится, отчаянные времена требуют отчаянных решений.
- Вроде все, - Сириус внимательно осмотрел комнату.
- Нет. Еще Ликант.
- Ты уверен? Зачем тебе этот рабский знак? – но Ремус уже подошел к стене. – Давай, я хоть сам.
Не ответив, Рем оторвал край хламиды и, даже не поморщившись, завернул знак в ткань:
- Куда я, туда и он, - оборотень окинул взглядом комнату. - Вот и закончилась эта страничка моей жизни.
- У тебя их еще очень много впереди, это я тебе обещаю, - Сириус притворно зарычал: - Пошли, сентиментальный волк!
Вновь темные коридоры, змеями извивающиеся под ногами. Из-за закрытых дверей ни звука – вымерли все, что ли?
Сириуса так и подмывало превратиться в пса - его безумно раздражало несовершенство человеческого обоняния. Но пока Рем человек, и он должен быть таким. Вот и центральная зала, где они встретились - только теперь в воздухе пахнет не приторными благовониями, а страхом и…
- Сири? Что-то не так, - заострившийся профиль оборотня четко выделялся на белоснежной стене.
Затем в считанные секунды вспыхнул яркий белый свет, в воздухе засвистели заклинания – Сириус успел вытащить палочку только на половину, а Рем уже тащил его за перевернутую статую получеловека-полуволка.
- Шшш… Это западня, Сириус, - Рем стал невероятно серьезен: - Если со мной что-то случится, я хочу, чтобы ты знал…
- Не надо. Я и так все знаю, - странная это была беседа - за поваленной статуей, о которую разбивались, как о волнорез различные заклинания.
- Я хочу сказать. Хочу хоть раз в жизни произнести эти чертовы слова, - куда подевался его тихий друг? Из знакомых янтарных глаз смотрел разгневанный волк. - В этом ты мне не откажешь?
- Рем, ну успокойся, - ха, держите меня семеро, и это я говорю, тот, которого обычно усмиряли всем факультетом? - Потом, за кружечкой услад-эля… - и почему у меня такое ощущение, словно я его ударил?
- Слушай, - цепкие пальцы впились в ворот распахнутой рубахи Блэка, - я люблю тебя. И буду любить, пока дышу. С первого момента, когда увидел, как ты сходишь с поезда и до визжащей хижины. Я. Всегда. Любил. Тебя.
- Любил, Луни? Я думал это только секс, что ты только хотел меня… Луни, я…
- А теперь пошли, - Рем отвернулся, - пусть это все закончится.

Адский круг сжимался вокруг них, подобно гигантской анаконде, готовой целиком поглотить беззащитную жертву. Сириус затравленно озирался по сторонам, все еще не веря, что сопротивление бесполезно, и ему суждено погибнуть так глупо и смешно. Но уж лучше погибнуть, чем попасть в плен.
Сквозь разрывы в туманной занавеси дыма, наполняющего высокие своды храма, гриффиндорец видел открытую дверь - близко, так близко…
- Мерлин, ты посмотри на это! - удивленно пробормотал оборотень. - Теперь ясно, кто за всем стоит.
На пороге, освещаемый светом собственной палочки стоял Люциус Малфой, и его серые глаза сияли нескрываемым злорадством – наконец-то он загнал эту тварь, Блэка, в угол.
- Что, стервятники слетаются попировать? - коронная гриффиндорская улыбка осветила усталое лицо анимага. - Все возвращается на круги своя, скользкий змей?
- Спасибо за комплимент. Даже не ожидал, - мягкие обертоны голоса Люциуса наводили на мысль, что это не кровавая разборка, а светский раут. - Ты по-прежнему в дерьме, как, впрочем, и всегда.
Он казался воплощением спокойствия, изящным движением стряхивая невидимые пылинки с идеально чистой мантии, и лишь по слегка раздувающимся ноздрям его аристократического носа можно было определить, что слизеринец начинал гневаться.
- Взять их! – блондин раздраженно обвел взглядом Пожирателей: - Или вы ожидаете прибытия парочки домовых эльфов, которые сделают всю грязную работу?
Те даже не шелохнулись.
- Ну что ж, хочешь сделать что-то хорошо - сделай сам. Ты, - он указал на крайнюю фигуру, - иди и приведи мне кого-нибудь из этих…
Человек не двигался.
-А Лорд говорил, что здесь только лучшие! Видишь, Блэк, с кем приходиться работать? Эхе-хе, - он направил палочку в сторону сбившихся в кучу Пожирателей. - Империо! Действуйте, я сказал. Или кто-то еще сомневается, что следующей командой будет Авада? - он выглядел абсолютно невозмутимым - словно приказал принести чашку чая.
Находящиеся под проклятием люди уже не имели возможности рассуждать о спасении собственной жизни, и толпа двинулась в сторону перевернутой колонны,
Пленники прижались спина к спине. В ожидании последней схватки, Блэк замер, скороговоркой произнеся короткую аврорскую молитву - «Morituri te salutant», в последний раз вспоминая ненавистные черные глаза, с немым укором взирающие сквозь мутное стекло - такими он видел их в последний раз. От воспоминаний его оторвало ощущение холода, обволакивающего спину - это Рем с зажатым в высоко поднятой руке ликантом, ринулся на врага. Глупый, глупый оборотень… ну какое дело марионеткам Волдеморта до серебряной безделушки?
Из толпы Пожирателей в сторону Малфоя метнулась тонкая фигура в серой мантии, и, прижав палочку к груди слизеринца, человек и отрывисто произнес:
- Отзови своих псов. Или, видит бог, я с удовольствием убью тебя!
Посеревший Малфой одни губами произнес: «Фините империо», и армия зомби замерла на расстоянии вытянутой руки от Люпина, во все глаза смотревшего на неожиданного спасителя.
- Нет, - прошептал он, роняя ненужный ликант из окровавленной ладони, - нет, глупый мальчишка!.. – над мятыми складками серой мантии с чужого плеча сияло белизной юное лицо с упрямо сжатыми губами. - Ромул, нет!
Пожиратели в недоумении взирали на своего повелителя - на лбу слизеринца выступили капли пота, он яростно смотрел на Люпина:
- Отзови своего щенка, и мы поговорим. У меня предложение от Лорда - ему нужно лишь узнать, зачем Дамблдор послал Блэка? Есть ли какая-то цель, кроме спасения того, кто в этом не нуждается?
- И для чего тогда эти мальчики по вызову? - Сириус старался восстановить дыхание и придумать, как выбраться из этой переделки. - Ремус, иди сюда. Мы уходим. Прости, Люц, - он намеренно сократил имя блондина и удовлетворенно увидел, как у того заходили желваки, - но вечеринка была так себе, а нам завтра рано вставать.
- Идите, - мальчик-послушник был бледен, как приведение, - я прикрою вас, - он поддерживал левой рукой дрожащую правую, держащую палочку. - Прощайте.
- Не чуди, - Сириус не любил таких драм, - мы подходим к двери - и ты отходишь от этой крысы. Сегодня смерть обойдется без ужина из оборотней.
Медленно пробираясь под пронизывающими взглядами Пожирающих, они подошли к самой двери, еще шаг, еще…
Сириус широко распахнул дверь, шагая в ночь - и услышал за спиной звук бьющегося стекла и тихий малфоевский голос, прорезавший застывший воздух:
- Авада Кедавра.
- РЕМ?! – Блэк ринулся обратно.
В центре зала, у ног тонко ухмыляющегося Малфоя, в кусочках цветного витражного окна лежал послушник Ромул - глупый мальчишка, волчонок, которому уже никогда не стать взрослым волком. Он был мертв.
Сириус подхватил стремительно бледнеющего Рема и рывком вытащил за дверь - в спину летели хриплые приказы слизеринца. Но их уже поглотила темнота.